Неточные совпадения
Наступила тяжелая пауза. Катерина Ивановна, видимо,
стеснялась; Привалову вдруг сделалось жаль этой красивой
девушки, вырванной из семьи в качестве жертвы общественного темперамента. «Ведь она человек, такой же человек, как все другие, — подумал Привалов, невольно любуясь смутившейся красавицей. — Чем же хуже нас? Ее толкнула на эту дорогу нужда, а мы…» Катерина Ивановна поймала этот взгляд и как-то болезненно выпрямилась, бросив на Привалова нахальный, вызывающий взгляд.
— А вот увидите… Будьте смелее. Ведь
девушка еще ничего не понимает, всего
стесняется, — понимаете?
— Ред.] есть один замечательный очерк, в котором он выводит интеллигентную русскую
девушку; пошловатый любитель «науки страсти нежной» стоит перед этой
девушкой в полном недоумении; она свободно и не
стесняясь говорит с ним «в терминах научного материализма» о зачатии, о материнстве, — «и в то же время ни одни мужские губы не касались даже ее руки!..»
— Косы
девушки… шальвары мальчика… ай да джигит! — кричала она, не
стесняясь, между бешеными приступами хохота.
Полная
девушка, не
стесняясь, подняла юбку выше колена и показала новые ярко-красные подвязки.
Она держалась прекрасно и говорила бойко и умно, не
стесняясь своей очень очевидной роли, — что непременно стала бы делать женщина менее сообразительная; но только ей все-таки было не по себе, и она прибегла к общеармейскому средству: она пожаловалась на нездоровье, причем впала в довольно заметную ошибку:
девушка ее говорила о зубной боли, а сама Марья Степановна возроптала на несносную мигрень.
Для Фимы она стала такой же ненавистной, как и для остальной прислуги барыней, ненавистной еще более потому, что она постоянно находилась перед ее глазами, была единственным близким ей человеком, от которого у Салтыкова не было тайны, а между тем, ревность к жене Глеба Алексеевича, вспыхнувшая в сердце молодой
девушки, отвращение к ней, как к убийце, и боязнь за жизнь любимого человека, которого, не
стесняясь ее, Дарья Николаевна грозилась в скором времени уложить в гроб, наполняли сердце Фимки такой страшной злобой против когда-то любимой барыни, что от размера этой злобы содрогнулась бы сама Салтычиха.
Дочка Тамара меж подруг на собольем одеяльце сидит, ножки княжеские под себя поджавши, черные брови, как орлиные крылья, вразлет легли, белое личико, будто фарфоровое пасхальное яичко, скромные ручки на коленках держит, —
девушка высокого рода, известно,
стесняется.